Многие современники Пушкина, не сумев понять характер созданного им персонажа, окрестили Онегина человеком безнравственным и черствым. Да и последующие поколения зачастую недалеко уходили в своих суждениях. Эти люди основывали свои убеждения, в частности, на том, что Евгений, прочитав письмо Тани, не влюбился в неё тотчас, но увидев её женой генерала, совершенно изменившуюся, пал к её ногам. «Неестественно», — откладывая в сторону роман и неодобрительно качая головой, замечали почтенные господа.
Однако если бы любовь управлялась одними только холодным разумом и волей, она не называлась бы чувством. Невозможно представить себе любовь без элемента непосредственности. Кроме того, прочитав письмо, Онегин не остался равнодушным:
Язык девических мечтаний
В нем думы роем возмутил.
И вспомнил он Татьяны милой
И бледный цвет, и вид унылой;
И в сладостный, безгрешный сон
Душою погрузился он.
Но что сулила Онегину любовь мечтательной, наивной девочки, воспитанной в сельской глуши? Увлечение этой любовью привело бы Евгения к женитьбе. А поэзия брака никак не могла вдохновить скучающего молодого человека. Вот что на этот счёт Пушкин замечает о Ленском:
Гимена хлопоты, печали,
Зевоты хладная чреда
Ему не снились никогда,
Меж тем как мы, враги Гимена,
В домашней жизни зрим один
Ряд утомительных картин,
Роман во вкусе Лафонтена.
«И это ли поэзия и блаженство любви!». Мы можем только гадать, ждало ли Татьяну и Евгения счастье в этом браке.
Смерть Ленского вынуждает Евгения уехать из деревни, и в следующий раз он встречает свою «бедную Таню», предстающую перед ним женой генерала. Это уже не деревенская девочка, безответно влюбленная во франта из высшего общества, но спокойная и уверенная в себе женщина. Онегин поражен этой внезапной переменой. И вновь разочарование для читателя: Татьяна при виде Евгения не падает с громким вздохом в обморок и не бросается ему на шею. Напротив, она ничем не выдаёт своих чувств:
Ей-ей! Не то, чтоб содрогнулась,
Иль стала вдруг бледна, красна…
У ней и бровь не шевельнулась;
Не сжала даже губ она.
Онегин страстно влюбляется в Татьяну, пишет ей письмо, но не получает ответа, пишет второе, третье… И, наконец, при личной встрече получает отказ. Её главный упрек к Онегину состоит в том, что раньше он не любил её из-за отсутствия препятствий, «соблазна очарования», а теперь эта любовь не обещает лёгкой победы и может принести Евгению скандальную славу в обществе. Но важнейшая для Татьяны (и русской женщины того времени вообще) идея высказана в этих строках:
Я вас люблю (к чему лукавить?),
Но я другому отдана,
Я буду век ему верна.
Татьяна жертвует своей любовью, выказывает истинную гордость добродетели.
Итак, здесь почтенный читатель может проявить главное недовольство: роман ничем не заканчивается! Нет ни традиционной смерти, ни ещё более традиционной свадьбы.
Вы за «Онегина» советуете, други,
Опять приняться мне в осенние досуги.
Вы говорите мне: он жив и не женат.
Итак, ещё роман не кончен…
Однако если концовка романа несёт в себе определённый смысл, неужели не может отклонение от этого штампа само по себе рождать новые смыслы?